После того как в районе полового становления я пару раз побывала писательницей, я совершенно успокоилась насчет того, что мне непременно нужно как-то изысканно опозориться перед потомками и перешла к более простым формам скотства и разврата. Кто там вспомнит, что бабушка была писательницей, когда за столом гораздо веселее будет рассказать про то, что старушке лучше не наливать глинтвейну. Нет, не спрашивайте меня про глинтвейн. Я все-таки надеюсь, что лет через сто эта история забудется.
с